С 4 по 10 октября во всем мире отмечается неделя Космоса в знак поддержки вклада космической науки и техники в современное общество, в улучшение благосостояния человечества, - передает Almaty.tv.
Об экстремальных ситуациях в космосе МИА «Казинформ» рассказал летчик-космонавт, Народный Герой Казахстана Талгат Мусабаев.
Т. Мусабаев совершил три космических полета, первый 126 суточный полет в 1994 году, второй длительный 208 суточный полет в 1998 году и третий недельный полет с первым комическим туристом на борту в 2001 году.
- 27 сентября 2023 года на Землю благополучно вернулся российско-американский экипаж долгосрочной экспедиции Международной космической станции. Могли бы поделиться воспоминаниями о возвращении с космического полета, что чувствует космонавт?
- Говоря одной фразой – ощущения при возвращении на Землю, это как заново родиться. Потому что это такой же большой риск для жизни, как и сам полет. Я смотрел этот репортаж с места приземления ребят. Все прошло штатно, заметил, что им на место посадки привезли дыню, также как и нам, по моей просьбе почти 25 лет назад. В конце августа 1998 года наш экипаж под моим командованием в составе Николая Бударина и Юрия Батурина приземлился в нашей родной казахской степи. Расскажу об одной интересной истории, которая случилась накануне.
За 10 дней до окончания нашей с Будариным 208 суточной экспедиции, на станцию «Мир» прибыл очередной экипаж, в составе которого были командир Геннадий Падалка, бортинженер Сергей Авдеев и космонавт-исследователь Юрий Батурин. Вообще, Батурин был не просто чиновником высокого ранга. Это очень устремленный, целенаправленный и цельный человек. Он окончил МФТИ - (Московский физико-технический институт) и попал по распределению в НПО «Энергия», где как раз и работал над созданием космической техники, на которой мы летаем в космос. Уже в то время Батурин подавал заявление, чтобы его приняли в отряд космонавтов. Но ему отказывали, так как в то время было очень строго со здоровьем: он не проходил по зрению. И вот удивляюсь, насколько это целеустремленный человек! Столько лет он все равно не оставлял эти мечты, и только через свой высокий пост, с помощью которого легче было решить организационные, административные вопросы, он все равно пробился в космос. Сначала в неурочное время занимался в Центре подготовки космонавтов, потом вообще ушел с администрации только для того, чтобы заниматься в отряде космонавтов. То есть, оставил такие посты!
Я видел, что Юрий Михайлович, как вол, работал в эти десять дней на орбите. Батурину нужно было успеть за этот короткий срок выполнить собственную обширную программу научных экспериментов. Падалка и Авдеев были заняты приемкой станции. Станция работала на орбите 13 лет вместо трех, так что нюансов ее эксплуатации и содержания было предостаточно. Мы с Колей Будариным тщательно готовились к возвращению на Землю, ничего нельзя было упустить, ведь только возвращаемого груза у нас было около 80 килограммов, который нужно было укладывать в строгом порядке. Я, как командир, передавал дела новому экипажу, и одновременно практически без перерыва производил укладку результатов экспериментов в спускаемый аппарат. Дело это непростое: предметы разногабаритные, чтобы уложить все как следует в ограниченный объем контейнеров, понадобилось более недели.
Короче, в этом полете была серьезная работа, я руководил двумя экипажами, как положено, так как командир предыдущей экспедиции является и командиром следующей экспедиции, пока совместно они находятся на борту. Я и обучал их, и требовал со всех членов экипажа по всей строгости. Некоторые обижались, зато потом, вернувшись с орбиты, поблагодарили меня, так как это был большой урок для них, и правильный настрой на работу.
- Талгат Амангельдиевич, Вы очень интересно рассказывали о своих друзьях по космическим полетам. У меня, например, уже сложились конкретные образы. Юрий Маленченко - командир Вашего экипажа в первом полете - человек дела, смелый, загадочный. Валерий Поляков - строгий доктор Айболит, человек-философ, остроумнейший. Совсем недавно он покинул этот мир... Николай Бударин- ваш бортинженер во втором полете - технарь, пахарь, надежный и веселый. Есть еще один человек, с которым Вы дважды летали в космос и которого Вы часто вспоминаете добрым словом. Это Юрий Батурин, с которым Вы завершали 208 суточный космический полет и вместе возвратились на Землю. А в 2001 году вместе открыли эру космического туризма.
- Мне интересно познавать людей. Конечно, космические экипажи формируют на земле психологи, но и мы с возрастом, в экстремальных условиях сами становимся неплохими психологами. Например, Юрий Батурин сразу заинтересовал меня своей удивительной историей стремления в космос. К своему первому космическому полету он был известным в России человеком, очень образованным, занимал серьезные посты в стране еще с советского времени.
Был недолгое время помощником Горбачева, потом стал помощником Ельцина. Затем крупнейшим руководителем - Секретарем Совета обороны России, Председателем комиссии по присвоению высших воинских званий. Доктор юридических наук, действительный государственный советник России первого класса. Уже после полетов в космос возглавлял Институт истории естествознания и техники РАН, является член-корреспондентом Академии наук России.
Итак, возвращаюсь к нашему полету. Спустя неделю после прибытия нового экипажа я, Бударин и Батурин готовились к спуску, это серьезнейшее дело. И тут у нас произошел случай, который мы, и особенно Юрий Михайлович не забудет никогда. Я думаю, что было какое-то провидение, Бог нас спас в этой ситуации. А дело было так. Ну, во-первых, я три крайних дня перед спуском не спал практически, так как сам полностью укладывал весь спускаемый груз. Тут идет и пересменка, и взаимодействие с ЦУПом, времени не хватает, счет пошел на секунды, мы втроем - я, Бударин, Батурин должны уже уходить в корабль. И вдруг я, ни с того, ни с чего, вспоминаю про свою расческу. А у нас они у всех одинаковые, металлические, и моя должна была лежать в кармане шерстяного полетного костюма. Я, Батурину, как самому «молодому» члену экипажа, даю команду - найти мою расческу, а сам продолжаю заниматься, чем и положено командиру - готовлю корабль к отстыковке и спуску. Юрий Михайлович - человек очень исполнительный, через некоторое время подлетает ко мне и подает расческу: «Вот, командир, твоя расческа, нашел». Я поблагодарил Батурина и говорю: «Теперь свою расческу найди!» « А мне-то зачем, на земле причешусь!», - отвечает он с недоумением. И ведь действительно, прическа-то у него короткая, под «ежик» минимальный. Но я, не давая возможности спорить с командиром, еще раз приказываю: « Найти!» Он в ответ: «Есть!» А сам потом думаю, обиделся, наверное.
- Да, мне Юрий Михайлович тоже рассказывал этот эпизод. Действительно, когда он услышал эту повторную команду насчет своей расчески, да еще в таком тоне, он про себя подумал, странный какой-то приказ. Но команду выполнил.
- А эта расческа - то металлическая, жизнь нам спасла практически. Это вообще какая-то… мистика. По технологии работы, сначала мы залетаем в бытовой отсек станции, запираем люки. Здесь в бытовом отсеке снимаем полетные костюмы и надеваем скафандры, сначала бортинженер, потом космонавт-исследователь, и потом только командир. Затем по очереди занимаем места в спускаемом аппарате, проводим технологический процесс - проверяем герметичность корабля, герметичность станции, то есть, назад, к станции, уже дороги нет. Пошел процесс необратимый, программа отстыковки и спуска. Все, хода назад нет. Напоследок еще раз все в голове прокручиваю, чтобы не забыть ничего. Забираю бортовую документацию и последним ухожу в корабль. Закрываю крышку люка, теперь из спускаемого аппарата даже в бытовой отсек уже нет возможности попасть. И тут слышу доклад мне, какой-то очень тревожный. «Командир, не можем никак состыковать шланг кислородный». Оказывается, кислородный шланг Батурина не пристыковывается к скафандру. То есть, он без кислорода остается на спуск. Что делать? В спускаемом аппарате вообще нет никаких инструментов, по инструкции не положено, только ручка для записей. И все. В шланге, в разъеме, один из зубьев загнулся и ничего не сделаешь. Вот кошмар! А программа-то идет! Надо уже отстыковываться, уже вот-вот пойдет команда. И тут я говорю: « Где расческа? Она ж металлическая!» И раз, хлопаю себя по скафандру - расческу-то оставил в отсеке. Блин! И тут Батурин: « Так у меня есть расческа!» и достает этот спасительный инструмент из бортдокументации. Первым попробовал выпрямить загиб Коля, не получилось. Затем я взялся за дело. Разогнул, выпрямил зуб и состыковал шланг. Таким образом, Батурин теперь был с кислородом. Вот такие пироги. А напряжение знаете какое было, это надо было там присутствовать… Вот я и думаю, действительно, эта расческа Батурину на фиг была не нужна. Но почему я скомандовал - взять с собой расческу, почему? Ведь это же все было совершенно неосознанно?
- Наверное, это Ваше пристрастие к порядку. Должна быть в кармане расческа, раз она выдана, пусть там и находится. А потом все-таки, это личное имущество, зачем ему пропадать даром? А еще, я думаю, что Бог вас всех очень сильно поддерживал. Были у Вас в космосе такие моменты, когда Вы ощущали какое-то особое влияние, поддержку извне?
- Конечно, мы, взращенные полными атеистами, мало верим всяким слухам о потусторонних случаях. Но Вера во мне была всегда. Этому меня когда-то научил отец, который всегда верил в лучшие времена, в людей, удачу. Вы же знаете, что во всех своих полетах я возил на орбиту Коран. Тогда это тоже был неосознанный поступок, но уже сейчас, я понимаю значимость этих действий. Да, был со мной один удивительный случай. Во время одного из выходов в открытый космос у меня при переходе от одной конструкции к другой, оторвался фал - крепление, а второй фал был у меня в руке. Я оказался в свободном бесконтрольном полете, это был шок. И в этот миг какая-то сила, я просто почувствовал ее, подтолкнула меня к другому поручню, за который я успел зацепиться. Благополучно добравшись до космического дома и впервые сказал, обращаясь к Богу: Аллаху Акбар! Вот и в этот раз, в случае с расческой, когда наш экипаж еще раз поддержали силы небесные, мы все мысленно благодарили Бога, перед которым все были равны, независимо от нашего образования, достижений в жизни и званий. Мне теперь кажется, что среди космонавтов не может быть атеистов. И дело не только в сегодняшнем времени общего духовного подъема людей. Просто я многое понял, что Космос дает самые убедительные и сильные уроки духовности.
Читайте также: Доступный космос: в Дубае построят гигантскую копию Луны
